Момент истины

Начало Нового года и нового десятилетия ознаменовалось бурными событиями в мировой политике и экономике. Беспрецедентный мятеж и атака сторонников Дональда Трампа на здание Парламента США, окончательный выход Великобритании из Европейского союза, появление нового штамма вируса в Англии – вот лишь некоторые из ключевых событий, случившихся за прошедшие две недели.

Внимание мировой общественности приковано в эти дни к ситуации в США, которые вступают в Новый год в условиях спровоцированной президентом Дональдом Трампом атаки на здание американского парламента и в целом – на основы американской демократии.

США

6 января группа радикально настроенных граждан ворвалась в здание американского Капитолия с целью воспрепятствовать официальному подтверждению результатов выборов в пользу Джо Байдена. Ситуация в США обострилась до такого предела, что менее чем за две недели до смены Трампа в Белом доме Парламент США возобновил вопрос об устранении Трампа с должности президента – либо путём импичмента, либо на основании 25-й поправки к Конституции.

Каким бы решением ни завершилась судьба Трампа, 20 января Америка подведет черту под четырёхлетним экспериментом Трампа на посту президента, и в должность вступит новый глава государства. Джо Байдену и его команде предстоит огромная работа по восстановлению политического и экономического лидерства США, подорванного предыдущей администрацией.

В первую очередь, это углубляющийся политический раскол в обществе, сопровождающийся системным расизмом, растущим недоверием населения к СМИ, радикализацией людей и усилением неравенства.

Второй вопрос, остро стоящий на повестке дня Байдена, – массовая вакцинация против коронавируса и принятие масштабных мер по экономическому восстановлению страны. Некомпетентные и неадекватные шаги Трампа по борьбе с распространением вируса приведут к тому, что на момент его ухода из Белого дома 400 тыс. жителей США погибнут от этой болезни. Вдобавок к этому, коронавирус привёл к потере миллионов рабочих мест, закрытию малого бизнеса и серьёзным последствиям в отставании детей и молодежи в обучении в рамках дистанционного образования. Несмотря на то, что многие страны мира оказались в аналогичной ситуации, Трамп и его администрация все же не смогли использовать огромный ресурсный потенциал США для предотвращения пандемии. Как это относительно успешно сделали Австралия, Новая Зеландия, Тайвань, Вьетнам и некоторые другие страны, где коронавирус остался проблемой системы здравоохранения, а не инструментом политической игры, как это случилось в США.

Третьим блоком проблем нового президента и его администрации станет налаживание кризиса во внешней политике. Северная Корея, только усилившая свой ядерный потенциал, несмотря на «дружбу» Ким Чем Ына с Трампом, Иран, из ядерного соглашения с которым Трамп вывел США, Сирия, Венесуэла – вот самые болезненные точки Америки в настоящее время. И, конечно, Россия и Китай – два основных гиганта, с которыми Байден продолжит стратегическое противостояние.

Все эти проблемы могут оказаться трудноразрешимыми для новой администрации, и ситуацию усугубляет тот факт, что мир в настоящее время находится в более хрупком положении, чем это было четыре или даже год назад.

Европа

Европа также начинает новый год в уникальных исторических условиях. Масштабные последствия пандемии коронавируса оставили глубокий шрам на развитии европейских стран. В дополнение к этому, Европа проходит через другое радикальное испытание – после более чем четырёхлетнего периода с момента британского референдума Великобритания, наконец, покинула ЕС.

Брексит и геополитический вакуум ЕС

Однако, даже без учета выхода Британии, Евросоюз остается разделенным по многим моментам экономической политики, законодательным инициативам и вопросам разделения властных полномочий. В частности, события последних недель показывают углубление противоречий между лидерами ЕС – Германией и Францией.

Эти два основных двигателя ЕС, продвинув в прошлом году идею нового фонда восстановления Европы, казалось бы, создали предпосылки для равномерного развития северных и южных членов союза. Однако недавние высказывания президента Франции Эммануэля Макрона по внешней политике и политике национальной безопасности, по сути, обнажили более глубокую трещину в стратегическом единстве Европы. Призывая за «европейскую стратегическую автономию», Макрон, по мнению экспертов, таким образом, отреагировал на переключение внимания США с европейского континента в сторону Китая и Индо-Тихоокеанского региона, что вынудит Европу быть более самостоятельной и ответственной за собственную безопасность.

И это приближает момент истины для Германии, которая, несмотря на своё доминирующее положение в экономике ЕС, на протяжении долгих лет воздерживается от «стратегического» лидерства в европейском масштабе. По мнению Зигмара Габриэля, бывшего федерального министра и вице-канцлера Германии, именно «стратегические воздержание» Германии в течение 75 лет после окончания Второй мировой войны и привело к созданию ЕС.

Однако, по мнению Габриэля, мир с тех пор сильно изменился, и не вызывает сомнений, что ЕС не может стать заслуживающей доверия геополитической силой без полного участия Германии – в экономическом, политическом и военном плане. В этом контексте Франция, по мнению Габриэля, справедливо инициировала дебаты о европейской стратегической автономии, и теперь мир ожидает ответа от Германии.

Все эти вопросы тяжелым бременем обрушатся на новую германскую администрацию, так как в сентябре этого года ожидается смена федерального канцлера. И в отсутствие явного преемника на посту Ангелы Меркель будущее Европы представляется далеко не безоблачным. Вопрос в том, сможет ли Германия, без Ангелы Меркель на должности канцлера, заполнить геополитическую вакансию лидера со стороны Европы?

Однако, по мнению экспертов, с выходом Британии из состава ЕС роль Германии на континенте, равно как и Франции, в сохранении единства Европы и усилении внешней самостоятельности, должна будет значительно возрасти.

Влияние США на экономику ЕС

Вступление Джо Байдена в должность президента США также будет иметь значительное влияние на дальнейшее развитие ЕС. Расширение стимулирующих мер для борьбы с коронавирусом, увеличение средств новой администрации на инициативы по защите окружающей среды и инфраструктурные проекты, по мнению экспертов, «заставят» ФРС США продолжать дальнейшее давление на доллар, в целях сохранения снижения его стоимости для повышения конкурентоспособности американской экономики.

В свою очередь, меры по поддержанию низкой стоимости доллара окажут значительное влияние на экономику Европы, которая в огромной степени зависит от экспорта. В частности, доля экспорта в ВВП Германии составляет около 47%, Франции – около 32%, Италии – 31%. Дешевый доллар и дорогой евро, по мнению экспертов, могут серьёзно подорвать экономику европейских лидеров. Лучшим вариантом в этой ситуации, по мнению профессора Стэнфордского университета Мелвина Краусса, будет внедрение Германией фискальной стимулирующей программы, которая позволит «интернализировать» масштабную часть европейского торгового потенциала и более эффективно использовать европейский рынок. Как подчеркивает Краусс, точно так же, как США вынудили Европу применить меры по смягчению денежно-кредитной политики для спасения своей экономики в 2014 году, администрация Байдена, скорее всего, в таких же целях «заставит» Германию пойти на расширение фискальной политики.

Политика нового президента США, по мнению экспертов, косвенно подтолкнет Германию в правильном направлении – к новой модели фискального стимулирования и фокусе на внутренней торговле. В этом плане выход Великобритании может даже оказаться своеобразным благом для Европы, поскольку расширение фискального стимулирования не получило бы поддержку Британии. И меры по расходованию нового фонда восстановления обернулись бы провалом. Выход Британии предоставил возможность для внедрения ЕС комбинированной фискальной и денежно-кредитной модели, а не строго монетарного подхода, который доминировал в политике ЕС с 2008 года.

Несмотря на то, что ЕЦБ предпринял масштабные меры по расширению монетарной политики в течение последних десятилетий, позволив финансово сблизить северные и южные регионы еврозоны, опыт показывает, что монетарная политика сама по себе недостаточна для обеспечения устойчивого экономического роста. Хотя единая валюта продолжает укрепляться, экономика ЕС идёт на снижение и ЕЦБ продолжает недооценивать инфляционные установки – в последние 7 из 10 лет уровень инфляции находился ближе к 1%, а не 2%, как на это ориентировался ЕЦБ.

По мнению экспертов, ЕС с выходом Британии должен будет сделать упор на фискальную, а не монетарную политику, что позволит Европе успешно конкурировать на внешних рынках в условиях растущей стоимости евро и падающего доллара.

Китай

На фоне проблем, наблюдаемых в США и Европе, Китай пока выглядит своеобразным лидером в мировом масштабе – в прошлом году экономика КНР оказалась одной из немногих в мире, у которой был зафиксирован рост. В течение последних 8 месяцев юань укрепился на более чем 10% по отношению к доллару, что подтверждает восстановление экономики КНР, происходящее к тому же более быстрыми темпами, чем в США и других развитых странах ОЭСР.

Несмотря на рост активности, как в промышленном, так и непромышленном секторах экономики Китая, согласно данным, опубликованным 31 декабря Национальным Бюро по статистике и Федерацией Китая по логистике и закупкам, в стране наблюдается смягчение этих показателей. По мнению экспертов лондонского EIU, ослабление активности в промышленном и непромышленном секторах китайской экономики может означать, что Китай прошел пик экономического восстановления. Это, однако, не должно помешать стране достичь высоких показателей роста по итогам 2021 года. По оценкам EIU, он составит 8,7%, а по прогнозам Всемирного банка, рост экономики Китая в 2021 году будет зафиксирован на уровне 7,9%, тогда как США и Европа вырастут лишь на 3,5%.

2021 год даст нам возможность оценить, насколько устойчивой является экономика Китая к внешним потрясениям и насколько прочно она сможет сдерживать отрицательные последствия нарушения глобальных производственных цепочек и ослабления мировой экономики, которые мы наблюдали в прошлом году.

Согласно утверждению Жан Жуна, декана факультета экономики Фуданьского университета и директора Центра по экономическим исследованиям в Шанхае, ошибочно полагать, что экономический рост Китая «почти исключительно зависит от сохранения глобальной системы свободной торговли и доступа к западным технологиям». По его мнению, на протяжении последнего десятилетия «реальным драйвером экономического развития Китая был быстрый рост колоссальной покупательной способности и капитальных инвестиций, в том числе в растущий технологический сектор страны».

Несомненно, что рост Китая стал возможным из-за того, что страна стала крупнейшим победителем от экономической глобализации. В основном именно из-за интеграции в глобальную систему мировой торговли и использования масштабных производственных мощностей и дешевой рабочей силы. Однако в последние десятилетия и особенно после кризиса 2008 года, как подчеркивает Жан Жун, «Китай ускоренно «переключил внимание» и занялся развитием более тесно интегрированного, колоссального внутреннего рынка, а также стимулированием экономического роста, опирающегося на «внутреннее обращение».

В частности, ещё после 2005 года Китай осознанно позволил укрепление национальной валюты, а также стал открывать рынок для иностранных компаний. Кроме либерализации внутреннего рынка и открытия доступа зарубежным компаниям на финансовые рынки Китай более чем на 20% ежегодно стал увеличивать инвестиции в инфраструктурные проекты. Другим направлением стали интенсивные капиталовложения страны в высокотехнологические проекты.

В этом году внимание экспертов и общественности будет приковано к тому, как Китай будет маневрировать своё поведение в глобальных технологических цепочках и одновременно продолжать усилия по стимулированию внутреннего спроса. В частности, большой интерес вызывают изменения, внесенные в конце декабря прошлого года Государственным комитетом по развитию и реформам (бывший Госплан КНР) и Министерства коммерции Китая в каталог секторов по привлечению иностранных инвестиций. Эти изменения, которые вступят в силу 27 января 2021 года, пополнили каталог 127 новыми пунктами. Кроме того, в 88 существующих пунктов были внесены поправки с целью расширения возможностей иностранных инвесторов. Согласно информации Министерства коммерции КНР, среди новых секторов, в которые Китай желает привлечь инвесторов, числятся производство респираторов, мобильные технологии 5G.

Другим поворотным моментом для Китая, которое широко обсуждается в мировой общественности, станет вопрос по подписанию Всеобъемлющего соглашения об инвестициях между Китаем и ЕС, по которому стороны достигли договоренности в конце прошлого года. Это амбициозное соглашение призвано обеспечить европейским инвесторам расширенный доступ на рынок Китая, подразумевает смягчение требований китайских властей по созданию СП и передаче технологий, усиливает прозрачность регулирования. Кроме того, китайское правительство взяло на себя ряд обязательств в сфере экологической устойчивости и соблюдения трудовых прав.

Западные СМИ и эксперты пока со скептицизмом обсуждают возможные последствия подписания данного соглашения для европейских компаний. Но по мнению EIU, соглашение Европы и Китая будет подписано в течение ближайших месяцев, однако в этом году не следует ожидать его ратификацию со стороны Европейского парламента.

Соглашение Китая с ЕС породило многочисленные точки зрения. По мнению Дани Родрика, профессора по мировой экономике Гарвардского университета, это соглашение «подчеркивает фундаментальный вопрос, связанный с постпандемическим мировым порядком: как надо управлять стратегическими и экономическими отношениями между крупнейшими державами, у которых очень разные институциональные и политические системы?» Согласно его оценке, основным ориентиром при обсуждении потенциальных выгод этого глобального шага должно стать не то, насколько Европа сможет изменить китайскую экономическую систему, а то, позволит ли оно «Европе остаться верной себе и своим принципам».

Профессор Колумбийского университета Джеффри Сакс полагает, что «новое инвестиционное соглашение между ЕС и Китаем принесёт пользу Европе, Китаю, миру и даже Соединенным Штатам, вопреки предостережениям последних». По его мнению, «европейская промышленность получит лучший доступ к огромному внутреннему рынку Китая в тот момент, когда Китай вступает в десятилетие «зеленой» и цифровой реструктуризации своей экономики, и в то время, когда Европа стремится оставаться на переднем рубеже технологических достижений в этих областях».

Как бы то ни было, трудно не согласиться с Саксом, что «после трагедий 2020 года миру необходимо обновление глобального сотрудничества, а не новая холодная война». И в этом процессе как США, так и Европа, так и Китай должны быть полноправными партнёрами.

Россия. Казахстан. Азербайджан

С некоторым оптимизмом смотрят на 2021 год и Россия, Казахстан, а также Азербайджан, которые, будучи нефтегазовыми лидерами СНГ, ожидают повышения цен на нефть на мировом рынке.

По оценкам экономистов ING, средняя цена на нефть сорта Брент в текущем году составит $58 за баррель. Несмотря на повышенный прогноз нефтяных цен, эксперты сходятся во мнении, что восстановление экономик России, Казахстана и Азербайджана в лучшем случае будет «прохладным». В условиях роста мировых цен на нефть правительства этих стран, считает ING, сфокусируются на поддержании макроэкономической стабильности, а фискальные механизмы при этом отойдут на второй план.

В краткосрочном плане это может оказаться положительным шагом и красиво отразиться на статистике бюджетного дефицита и платежного баланса этих стран. Однако в долгосрочном плане все эти страны, включая Казахстан, по мнению ING, столкнутся с серьёзными структурными и институциональными проблемами, которые будут сдерживать качественный экономический рост.

Последствия пандемии и масштабное расходование средств на противодействие распространению вируса в 2020 году (9% от ВВП по сравнению с 4% в России и Азербайджане) будут означать, что в 2021 году Казахстан, например, вряд ли сможет пойти на финансирование крупных программ по диверсификации экономики. На потом, скорее всего, также будут отложены проекты приватизации крупных государственных компаний, с которыми правительство связывало надежды по привлечению инвесторов.

По оценкам ING, после спада реального ВВП на уровне в «-1,9%» по итогам 2020 года, в 2021 году Казахстан ожидает 2,2%-й рост». Россия, по их прогнозам, достигнет 2,5%-го роста, а реальный ВВП Азербайджана составит в этом году 1,9%.

Асель НУСУПОВА, Нью-Йорк, фото из архива редакции и facebook.com/joebiden/photos